- Мама, смотри, петушок! Никитка сидит на ступеньках, а я завязываю ему шнурки, потому что сам он еще не умеет. Оторвавшись от своего занятия, поднимаю голову в направлении крохотного пальчика. Сама бы я ни за что не заметила бы, что на столбе сидит нечто из ряда вон. Очень важный, с хохолком и зелеными, красными перьями, крючковатым клювом - самый настоящий попугай. - Нет, Никита, - задумчиво поясняю я, - это не петушок. Сама про себя думаю: и с каких это пор попугаи у нас завелись? Может, это наш местный вид какой-то… - Мой? Никитка имеет привычку присваивать себе все живые существа, которые зрительно меньше его. Все встречающиеся по дороге кошки, собаки, маленькие девочки в ярких курточках - все его. Он растет большим собственником. Поэтому нам так трудно уйти от столба, попугая и надежд, с них связанных. Когда мы пришли назад, то попугая уже не было. Улетел, как Карлесон, но обещал вернуться, если переживет нашу зиму. В другой раз на наших глазах развернулась трагедия. На крыше дома подрались несколько синичек. С громким писком на землю упал серый взъерошенный комочек, и в следующую долю секунды оказался в зубах у нашего котенка. - Отдай, птичку! Я тебе молока дам, - пыталась я уговорить кота, который вообразил себя свирепым хищником. Он ворчал и шипел, и чем старательнее я пыталась отобрать добычу, тем сильнее он сжимал челюсти. Наш маленький охотник утащил птицу-синицу на грядку с луком, припорошенную желтыми листьями. Теперь поверх них лежали еще и перья. Никита долго смотрел на них, а потом спросил: - Мам, зачем он моего попугая съел? Ох уж эти сказки Никитке пора спать, но когда тебе четыре года, ужасно жалко тратить время на такое скучное занятие. Когда мы уже "клеем носом" на исходе рабочего дня, энергия из него бьет ключом. В основном, по нашей голове. И все-таки есть один способ завлечь его в постель: почитать книжку. Лежа в постели, мы читаем, наверное, в сотый раз "Бармалея" или "Доктора Айболита". Глядя на красочные картинки, Никитка задает дополнительные вопросы, не предусмотренные автором. Наконец, книжка прочитана. Как только щелкает выключатель светильника, Никитка бодрым голосом заявляет: - А теперь сказку! На дворе может быть глухая ночь, землетрясение, потоп, но сказка после книжки обязательно должна быть. Это как ежедневный моцион, изюминка в булочке. Спорить и возражать бесполезно. Поэтому я спрашиваю: - Про что? Никитка любит сказки про вещи. Поэтому он говорит обычно: - Про лампочку (батарею, окно, дом, кровать). В сказках, которые я выдумываю на скорую руку, все эти вещи говорят, передвигаются, думают, превращаются во что угодно. Что касается нашего папы с техническим образованием, то ему иногда трудно приходится. Он начинает слабо возражать: - Ну не знаю я сказку про батарею, давай лучше про репку. Никита ни за что не соглашается на репку: это же другой век. Каково ему, поднаторевшему в виртуальных играх и знающему рекламу наизусть, слушать такое. Но все-таки он делает уступку: - Тогда давай про светильник. - Ну, слушай: посадил дед репку… - А вместо репки вырос светильник, - встреваю я, чтобы между моими мужчинами не было разногласий, а то очень уж спать хочется. Дальше события в сказке разворачиваются так: сорвал дед светильник, повесил его на стенку, включил. Сидит при свете - и с голоду пухнет. Потом пошел он на базар, продал светильник и купил репку. Съел всю репку - и опять голодать начал. Так и умер с голодухи в полной темноте. Никитке сказка понравилась. Он сказал, что даже все его львы, которые живут под кроваткой, уснули. И сам он через минуту сладко засопел носом.. - А в чем мораль-то?- Спросил муж. - Мораль такая: от судьбы не уйдешь… - Это точно, - подтвердил он, переворачиваясь на другой бок.
В.Дорн