Сердце матери

Когда старший сын уходил в армию, Вера Николаевна наказала, что если будет совсем плохо, рисовать на полях листа облачко-кляксу. Это будет их тайный знак. Писем долго не было, а потом оно пришло.. Черное облачко как будто затмило весь свет. Она поехала в далекий дагестанский город Бугуслан, а могла бы отправиться еще дальше.
У жительницы хутора Ямы Среднеахтубинского района Веры Николаевны Золотухиной шестеро детей, и ради каждого она способна на самый безумный с точки зрения житейской логики поступок. В 1999 году она пересекла дагестанскую границу с твердым намерением забрать сына, что бы ей это не стоило. Последнее письмо ее мальчик прислал из госпиталя.
Сначала у них с мужем Виктором Константиновичем родилось трое дочерей, потом – трое сыновей.. С девчатами особых проблем не было. По крайней мере, пока не стали выходить замуж. А вот старший Саша частенько попадал во всякие неприятные истории. Может быть, потому что был молчуном. Ни за что на свете не станет оправдываться, если в школе на него всю вину «свалят». Кто-то стекло разбил – он виноват.
В бессонные ночи перед встречей Вера Николаевна чего только не передумала. Себя упрекала за то, что так воспитали с мужем. Не учили сдачи давать, постоять за себя. Вспоминала, как однажды, когда ему было полгода, поднялась высокая температура. Ноготки у него посинели, глаза закатились. Муж бегом нес его на руках до медпункта. Она – рядом. Оттуда на машине их срочно доставили в краснослободскую больницу. Сашу забрали, а ее за дверью оставили. Стояла и слушала, как он там заходился в плаче. Ничего не могла сделать: только слезы вытирала, да пыталась унять жгучую волну, что накрывала сердце. Нет на свете боли сильнее, чем за детей. Думаешь: если бы только можно все их страдания взять на себя.…Их болезни, обиды, горести. Если бы только заслонить телом, душою, всем существом от всех несправедливостей в этом мире.
Саша действительно лежал в госпитале. Весь в синяках, которые уже почернели, со шрамами и перебитым горлом. Она старалась не плакать, но как же тяжело было сдержать в горле твердый ком. Перед поездкой, в Комитете солдатских матерей Вера Николаевна узнала, что перевести в другую часть на территории России его можно, если будет медицинское заключение, свидетельствующее о побоях. Домой она возвращалась с этим заключениями (слава богу, ей помогли русские врачи) и некоторой надеждой. Снова и снова она ездила в комитет солдатских матерей, писала письма, добивалась. Через Ростов ей удалось добиться перевода сына в Волгоград. Прошло уже несколько месяцев, и загвоздка была в том, что из Буйнакска его некому было сопровождать.
- Я сама его привезу! Дайте только разрешение! - Упрашивала Вера Николаевна военное начальство.
И вот в конце апреля она поехала по уже знакомому пути: за сыном. В Волгоград они добирались на попутных поездах, просили кондукторов взять их. Это и все остальное было уже не важно: главное, что Саша был рядом. Свою войну против чудовищных обстоятельств Вера Николаевна выиграла. По крайней мере, ей так казалось.
Если бы только можно поставить точку на этом. Если бы не было войны, и наши ребята не гибли на чужбине, окрещенной «горячими точками». Всего лишь через месяц Сашу вместе с другими солдатами-срочниками отправили в Чечню, где шли военные действия. Оставшиеся полгода стали для Веры Николаевны очередным испытанием. Сын уже не рисовал в письмах черные облачка, но были они какими-то «скупыми», короткими. И когда он вернулся, наконец, ничего не рассказывал. Замкнулся в себе.
День за днем, месяц за месяцем «отогревался душою». Не зря говорят, что «дома и стены помогают». И не только стены, но обычная деревенская работа, от которой грубеет кожа на пальцах, а к вечеру «ломит» спину. Он с детства к этому привык
В их семье так уж было заведено, что никто не оставался без дела. Хозяйство немаленькое было: коровы, свиньи, куры, огород. Чтобы прокормить восемь человек, много всего надо. Щи или суп Вера Николаевна варила всегда в огромной кастрюле, на которую удивлялись соседи. Удивлялись, но завидовали, что и в огороде у Золотухиных всегда порядок, и во дворе.
Вспоминая время, когда все дети жили с ними, она говорит:
- Не знаю, как все успевала. Дети нам были в радость. Когда садик в хуторе открыли, пошла работать в совхоз. Потом предложили в садик нянечкой.
Было время, когда Золотухины ютились все в маленьком домишке с двумя комнатами. В начале девяностых решили строить новый дом. Как многодетной семье, им помогли достать дефицитные тогда стройматериалы, мебель. За остальным дело не встало. Новый дом поставили за год. Когда вселились в него, радости не было конца: у ребят – своя комната, у девчонок – своя.
Наряды для своих девочек Вера Николаевна сама шила. Старалась, чтобы платьица почти одинаковые были. Только по размеру одно побольше, другое поменьше (ненамного, потому что разница между детьми – два, два с половиной года). Принарядит их, бантики привяжет – и на другую сторону поселка, через ерик Ямы, в гости к бабушке. У ее мамы – Прасковьи Ивановны тоже пятеро детей было. Она-то уж хорошо знает, что это такое, и никогда в помощи не отказывает. И к тому же любит внуков.
В том, что к внукам любовь особая, Вера Николаевна и сама уже почувствовала. Сейчас их у нее четверо. Одна из дочерей с внучкой живут в родительском доме. После ее развода с мужем без всяких колебаний забрали их к себе. Да еще и успокаивали, говорили, что все равно не пропадем вместе, а человек подходящий еще найдется. Хотя и хозяйство стало поменьше, и корову уже перевели. Помощницы для Веры Николаевны отказались как нельзя кстати. Тем более что в прошлом году с ней случилось несчастье: упала во дворе и поломала ногу. Врачи и теперь советуют ходить ей с палочкой, но она стесняется. Вроде бы не пристало в пятьдесят лет по-стариковски. Рано думать о старости - надо бы еще детей определить.
Младший сын недавно закончил девять классов и пошел учиться в училище на повара. Между прочим, по совету родителей. Вера Николаевна считает, что это профессия самая что ни на есть мужская, хотя ее муж сроду к кастрюлям не подходил.
Средний сын в свое время выучился на автослесаря и шофера. Сейчас он в армии служит. Тоже, как брат, попал в Чечню, в Ханкалу. Оттуда письма вообще приходили очень редко. И тоже в конверте однажды пришла черная весть – облачко. В этот раз Вера Николаевна действовала более четко и продуманно: уже знала, что к чему. Ей удалось добиться, чтобы сына перевели в местный тамошний телецентр.
В сентябре Виталий приезжал в отпуск. Недавно написал, что ему предложили подписать контракт. Так что, наверное, останется здесь служить сверхсрочно. Здесь и условия хорошие, и платят неплохо.
В ответном письме Вера Николаевна написала:
«Никаких денег не надо. Только сам возвращайся».
Поймет ли ее сын? В том смысле, что она уже пережила и выстрадала: страх потери и боль, надежду и разочарование. Может ли догадываться, как любит и страдает материнское сердце? Самое любящее и ранимое, родное и мужественное.
Теперь, когда дети повзрослели, Вера Николаевна на своем опыте убедилась: маленькие дети –маленькие хлопоты, а большие… Хорошо хотя бы, что сыновья и дочери – все живут неподалуку. На праздники и дни рождения – все к ним.. Едва-едва помещается все семейство за старым столом. Шутят: «надо большой стол покупать».
- Купим. Купим, – машет рукой Вера Николаевна, – лишь бы вы приходили.

В.Дорн