Глава пятая. Мы с тобой одной крови

   Это был обычный детский рисунок, накарябанный синим карандашом. Три человечка (палка, палка, огуречик - вот и вышел человечек) стоят, взявшись за руки. Один - большой, другой - поменьше, а третий совсем забавный: маленький, с волосами-соломой в разные стороны. У всех на лицах улыбка, только вот у самого большого - немного кривоватая.
    Вадим как завороженный смотрел на незатейливый рисунок. Он не мог решить: подсказка это или просто случайность. Если принимать во внимание, что в последнее время случайностей в его жизни не было, значит… Значит, человечек с кривой улыбкой - это он, маленький - Антошка, а рядом… Насчет фигурки в платье он немного сомневался.
    Вадим аккуратно свернул листок и положил в нагрудный карман, поближе к сердцу. Очень уж он напоминал Антошку и его "художества". Как это ни странно, но внезапная и такая на первый взгляд неважная находка вселили в него оптимизм. Впервые за много дней Вадим уснул спокойно и снова увидел сон.
    Домик стоял, прижавшись стеной к склону холма. Видимо, этот холм, поросший травой, защищал его от ветра и холода. В одно-единственное окно проникал солнечный свет, едва ли добираясь до самых дальних уголков комнаты. На столе, лавке и даже на полу охапаками лежали какие-то цветы и травы, источая самые терпкие и нежные ароматы. На тумбочке были разложены очень красивые морские раковины и несколько больших желтых листьев, какие обычно приносят с прогулки в осеннем лесу. Дверь дома была открыта - и в него без препятствия влетали и вылетали птицы. Совершенно бесшумно в проеме двери возникла фигуряя большого зверя.. Это был матерый серый волк - хозяин леса.
   Мальчик, мастеривший на полу из веточек и раковин какое-то сооружение, тоже замер. Пристальные волчьи глаза, "горевшие" зеленым светом, как будто загипнотизировали его. Вадим во сне застонал и заворочался: он хотел встать невидимой преградой между ребенком и хищником, но как ни старался, даже не мог открыть глаза. Тяжелый кошмарный сон навалился на него как черная бездна. Потом дышать стало легче: он увидел, как волк так же бесшумно скользнул обратно. Мальчик еще несколько секунд сидел неподвижно. А потом шепнул еле слышно: "мама…"
    Страх, слезы, боль разлуки - все смешалось в его душе. Он вдруг вспомнил, как однажды простудился зимой, и у него было очень высокая температура. Мама всю ночь просидела у его постели, подолгу держа руку на лбе. Какие прохладные и нежные были у нее руки.. Он то засыпал, вернее, падал в какую-то пропасть, то просыпался и снова видел ее тревожное и доброе лицо.
    -  Мама… - сказал мальчик чуть погромче. Он был готов отдать все, что угодно: море, небо и даже красивые ракушки только за то, чтобы сейчас оказаться рядом.
    Возвратившись из леса, девушка застала его в слезах.
    - Ничего не говори, - сказала она, вытирая слезинки со щек. Я знаю, что ты скучаешь… Так и должно быть.
    - Пожалуйста… Приведи мою маму сюда… Мы будем летать все втроем..
    - И только? Больше никого не надо?
    - Надо… Еще папу…
    Всхлипывая, мальчик размазывал по щекам слезы и громко шмыгал носом. Он не хотел плакать - просто их было не сдержать. Будто вместе со слезами наружу рвались все обиды и несправедливости большого мира. Слишком много несправедливостей: одному их не удержать в маленьком сердце.
   

Парк воспоминаний
    Вадим еще долго лежал с закрытыми глазами. Он знал, если перестать думать и мучительно искать решение - оно придет само. Его подскажет подсознание или интуиция, или душа -как угодно можно назвать. Одну "подсказку" он уже нашел: рядом с ним и Антошкой - Таня. Мама всегда остается мамой. Это святое. То, что не поддается никаким объяснениям и доводом, кроме одного: голоса сердца.
   Вадим вышел из подвала и даже не заметил, что ложе Василь Василича пусто. Он спешил к Татьяне. Когда проходил мимо старого парка, то неизвестно почему вдруг забрел на самую дальнюю аллею. Здесь они впервые встретились. Боже мой, стоял точно такой же осенний день. И деревья тоже были желтые, и под ногами так же шуршала листва. Было очень тихо. Неправдоподобно тихо для города. Он слышал, как шуршит ее плащ, и стук собственного сердца. Где это было? Она просто прошла мимо несколько шагов и вдруг оглянулась. Кажется, под тем большим деревом.
    В следующую секунду у Вадима перехватило дыхание, и он захотел опереться о ствол: с другой стороны аллеи в голубом плаще и черных сапожках на тонком каблуке шла они., тогдашняя.. Сомнений даже не было: он узнал бы из тысячи ту, что полюбил когда-то с первого взгляда. Стук каблучков отдавался легким эхом. Вадиму казалось, что она улыбается. Ближе, ближе, еще ближе. Сейчас она должно быть пройдет мимо и не заметит: он - это тень из другого времени. Когда она проходила мимо, Вадим уловил даже запах духов. Татьяна, не глядя на него, прошла мимо и вдруг … обернулась. Она обернулась! Точно так же, как тогда.
    - Почему ты на меня так смотришь? - Спросила она.
    - Я боюсь, что ты исчезнешь.
    Татьяна чуть наклонила голову вбок и сделала два шага назад. Они очень внимательно глядели друг другу в лицо. "Все как тогда!" - пронеслось в голове у Вадима.
    Еще полчаса они будут бродить по аллеям, а потом пойдет дождь.. Сначала робкий и ненавязчивый, а потом ливень. Такой внезапный и сокрушительный, какой бывает только летом. Странный, ни на что непохожий ливень в тихую осень. Он будет держать над ее головой куртку, но все равно бесполезно. Когда же они добегут до кафе, капельки воды будут стекать по ее волосам, плащ совсем промокнет, а руки будут мокрыми и холодными. Особенно кончики пальцев. Он прижимал ее пальцы к своим горячим от волнения щекам, чтобы они побыстрее согрелись. Он вел себя как сумасшедший. Он влюбился.
    - Мне нужно идти! - напоследок крикнет она и скроется в переходе.
   
    Совершенно промокший, Вадим опять вышел на проспект. Он все пытался и не мог определить, в каком он сейчас времени: том или этом. Есть ли у него потерявшийся сын или еще нет.
    -Когда же построили этот магазин? - мучительно соображал он, проходя мимо большого павильона, и никак не мог вспомнить. Точно так же, как про металлические двери с кодом в подъезде. Он не знал, когда их поставили, но безошибочно набрал нужную комбинацию. Подошел к двери квартиры и, машинально сунув рук в карман куртки, обнаружил там ключ. Подержал его в руках - и не стал вставлять в замочную скважину. Нажав кнопку звонку, услышал торопливые шаги. Это были ее шаги. Распахнув дверь, на него смотрела Татьяна. Как-то странно, непривычно.
    - Ты не гулял сегодня в парке? - Спросила она.
    Вадим кивнул. Он заметил, что волосы у нее еще влажные.. На веревке в прихожей, раскинув рукава-крылья, сушился голубой плащ. - Что же ты стоишь на пороге? Весь мокрый…
    - Я.. Я не знаю, - совсем растерялся Вадим.
    Татьяна взяла его за руку, как ребенка, потянула за дверь, и он почувствовал, что кончики пальцев у нее опять холодные.
    Всю ночь они просидели на кухне перед чашками остывшего чая.
    - А ты помнишь, как один раз он залез под кровать и там уснул, а мы обегали всех соседей?
    - Да. Да. А помнишь, как он в зоопарке ни за что не хотел уходить от слона. Говорил, что они со слоном хотят уйти в Африку.
    - Помнишь, как у него резались зубки, и он не спал всю ночь. Мы по очереди носили его на руках и рассказывали сказки. Утром мы все трое уснули, и я опоздал на работу…
    - Я все помню…- Татьяна опустила глаза. - Я чувствую, что он жив.
    Вадим вышел покурить, а когда вернулся, обнаружил, что его жена спит, уронив голову на стол. С большой осторожностью, чтобы не разбудить, перенес ее, как ребенка, на диван. При свете настольной лампы ее лицо казалось очень бледным и измученным. Вадим заметил морщинки у глаз, которых, кажется, раньше не было. А может, он не замечал. Что он вообще замечал в последнее время? За окном светили звезды, соседи за стеной уже не подавали никаких признаков жизни, а Вадим сидел и писал главную главу своей книги.

Глава шестая     Луч с неба

    Лебеди улетели. На темной поверхности озера остались только белые перья. Когда стемнело, они стали похожи на фантастический скелет какого-то существа. Это озеро назывались лебединым, но вот уже несколько дней на нем не было лебедей, кроме одного. На рассвете, хлопая мощными крыльями, он опустился на воду, недалеко от берега. Он словно ждал кого-то. Скользил то ближе к кустам, то на середину. Он то вытягивал горделивую шею, то наклонял ее к воде, как будто вглядываясь в свое отражение. То кричал и хлопал крыльями по воде, то замирал неподвижно. Так продолжалось несколько дней. Лебедь все меньше плавал и все больше замирал у берега. Он даже не поднял головы, когда в небе пролетали его сородичи, посылая на землю прощальные крики. Лебедь не ел, не пил и почти не реагировал ни на что. Он не открыл глаз, когда у берега послышался шелест листьев и легкий трест веточек под чьими-то ногами. Сквозь заросли кустов, прямо напротив него «выросла» человеческая фигура.
    - Ты где?- раздался голос откуда-то из леса.
    В следующее мгновенье ветки затрещали, и оттуда «вывалился», как медведь, маленький человек. Теперь на берегу стояли двое.
   - Что это с ним? Он заболел? - Спросил мальчик.
    - Хуже: он потерял подругу. ЕЕ убили браконьеры.
    - Убили…Но зачем? - На глаза мальчика навернулись слезы.
    - Ради забавы… Понимаешь, люди бывают очень жестокими.
    -Теперь он умрет?
    - Не знаю…
    - А мы можем ему помочь?
    Девушка приобняла мальчика за плечи:
    - Мы теперь будем приходить сюда каждый день, приносить крошки и разговаривать с ним.
    - А он нас понимает?
    -Конечно.
    Теперь каждое утро у мальчика начиналось с похода к озеру. Сначала лебедь ни за что не хотел есть крошки. Они размокали в воде и шли на корм рыбам. Мальчик приседал на корточки и разговаривал с лебедем. Свой первый рассказ он начал так: «Раньше я жил в городе…» За несколько дней лебедь привык к нему, и однажды случилось чудо: он заработал своими лапками, подплыл к крошке и проглотил ее. В тот раз мальчик рассказывал:
    - Когда у меня умерла бабушка, мама сказала, что теперь она будет смотреть на нас с небес, и что она по-прежнему нас любит. Иногда я чувствую, что она на меня сморит. У нее нет глаз, а есть такой маленький теплый лучик.
    На маленькую кухню, в город незаметно «вползал» рассвет. В это время в маленьком домике у холма шли приготовления.
    - Можно я заберу с собой эти раковины?
    - Конечно.
    - А Лебедя?
    - Нет. Лебедю здесь будет лучше. Но ты его можешь забрать в своем сердце.
    Мальчик послушно кивнул головой.
    - Мне будет плохо без него и… без тебя…
    - Ты будешь о нас вспоминать... И еще..
    Девушка нагнулась и внимательно посмотрела мальчику в глаза:
    - Теперь все изменится. Ты знаешь больше, чем взрослые. Ты - необычный мальчик.
    -Я знаю, - кивнул он.
   

А был ли мальчик?
    Ранним утром в квартире раздался оглушительный звонок. Татьяна очень быстро сориентировалась и метнулась к телефону, больно ударившись плечом о косяк.
    - Это вас из пятого отделения милиции беспокоят. Приезжайте за сыном… Нашелся, - сообщил бесстрастный голос.
    - С ним все в порядке? - Крикнула Татьяна, но в ответ послышались гудки.
    Несколько секунд она стояла, машинально потирая ушибленное плечо, потом начала быстренько собираться.
    - Что случилось? - Из кухни вышел заспанный и какой-то взъерошенный Вадим.
    - Антошка нашелся.
    Всю дорогу они молчали: как будто ночью наговорили много лишнего. Вадим думал, что скажет Антошке, когда его увидит, что они будут делать завтра. «Все-таки хорошо, что все так закончилось. Слишком хорошо: я даже не ожидал», - думал он.
    Дежурный в отделении милиции попросил их немного подождать. Хлопнула железная дверь - и по коридору послышались громкие и шаги потише.
    - Ну вот, забирайте вашего беглеца, - добродушно кивнул милиционер.
    Татьяна и Вадим переводили взгляд то на мальчика, то друг на друга. Перед ними стоял какой-то другой мальчик.
    - Здесь какая-то ошибка. Это не наш Антон.
    - Как не ваш?
    Татьяна только пожала плечами.
    Милиционер тяжело и шумно вздохнул, грубовато развернул мальчика за плечо. Тот стоял с опущенными глазами.
    - Так как тебя зовут?
    - Антон.
    -Говоришь, убежал из дома?
    Мальчик еще ниже опустил голову и плечи.
    - Ну…
    - Из интерната…
    -Так что же ты мне голову морочил… Вот и поедешь опять в свой интернат…
    Милиционер крепко держал мальчишку за руку, словно бы опасаясь побега. Потом другим тоном продолжил, обращаясь к Вадиму с Татьяной:
    - Вы уж извините… Вот поймали в «бомжатнике». По возрасту вроде бы подходит., Антоном зовут, а фамилию он сказал, что забыл. Про папу с мамой «заливал»..
    Вадим с Татьяной стояли в нерешительности, как будто сейчас им выведут еще одного мальчика: их Антошку.
    - Не переживайте, - продолжал милиционер,- и ваш найдется. У нас таких беглецов пруд пруди. И че им дома не хватает: компьютер, телек, конфетки -баранки всякие.. Балованные очень.
    - Слышь, Антон, а почему в интернат-то попал?
    -Мамку родительских прав лишили.
    - А че бежал?
    Антон молчал.
    - Плохо тебе там было? Вам государство все предоставляет: учись, питайся. летом в лагерь.
    - Плохо.
    - Ну, уж придется привыкать…
    Вадим с Татьяной вышли из дверей отделения и пошли по аллее. Неожиданно Вадим бросил «подожди» и вернулся назад. Прибежал через несколько минут, запыхавшись.
    - Ты зачем?- Спросила Татьяна.
    - Адрес интерната узнавал.
    - Зачем? Ты думаешь, наш Антон не найдется? - В голосе Татьяны скользнула нотка раздражения.
    - Найдется. Просто знаешь… У каждого должна быть семья.

    В их квартире стояла оглушительная тишина. Такая, от которой холодеет внутри и становится так тоскливо и неуютно, что хоть волком вой. Они вдруг остановились у дверей, не раздеваясь и не разуваясь. Татьяна нервно теребила край шарфа.
    -Ты знаешь, о чем я подумала?.. Давай вернемся и заберем этого мальчика.
    - Не знаю… Вряд ли нам его дадут. Надо в интернате договариваться. Документы какие-то оформлять, - засомневался Вадим, одновременно испытывая чувство облегчения. Как будто камень с души свалился. Он посмотрел на жену с нежностью.
    - Ну я тебя прошу… Хотя бы на несколько дней, а потом видно будет.
    Быстро спускаясь по лестнице, они не умолкая разговаривали друг с другом. Словно бы опять рухнула стена между ними.
    - Вдвоем им будет веселее. Они даже похожи немного, правда? И имена одинаковые, - рассуждала Татьяна.
    - Конечно, веселее. Двое Антошек - это здорово.
    В отделении все прошло как по маслу. Знакомый милиционер сначала было заартачился, потом махнул рукой:
    - Ладно. Пусть хоть пару дней поживет как человек.
    В глубине коридора скрипнула и грохотнула дверь.
    «Как преступника держали», - пронеслось в голове у Вадима. Преступника, у которого одна вина: попались не те родители. Он почувствовал острую жалость и решил, что в жизни этого мальчишки никогда больше не будет решеток и железных дверей. Он все для этого сделает : «в лепешку» разобьется, если надо.
    Все дорогу Антон не поднимал глаз. По нему вообще трудно было угадать, радуется он или наоборот. На все вопросы отвечал односложно: «да» или «нет».
    - Это наш дом, - рассказывала Татьяна, - теперь ты будешь здесь жить. Сейчас мы поднимемся на…
    Она не закончила фразу. Застыла на месте, как пригвожденная. Вадим уткнулся в ее спину и тоже не поверил своим глазам. У подъезда сидел их Антошка и что-то преспокойно раскладывал на скамеечке. Он вздрогнул и поднял глаза в тот момент, когда Татьяна выдохнула:
    - Господи.. Антошка!
    Антошка держался за руку Вадима и успокаивал Татьяну:
    - Мама, ну не плачь! Я же вернулся!
    - Да, да. Я не плачу.. Это так, - старалась унять непрошеные слезы Татьяна.
    За всей этой сценой изумленно наблюдал другой Антошка. Спустя несколько минут, он спросил:
    - Теперь вы меня назад отведете?
    --Почему?
    - Ну, ведь ваш сын нашелся.

   

Глава седьмая      С любимыми не расставайтесь.

    Это был одновременно их и не их Антошка. Из своего рюкзачка он достал морские раковины, шишки, засушенные цветы с тонким, едва уловимым ароматом, и перо лебедя. Это перо он пристроил у изголовья своей кровати. Он почти ничего не ел, в отличие от другого Антошки, который опустошил холодильник.
    - Завтра же иду устраиваться на работу, -решил Вадим,- теперь нам двоих кормить.
    - И кем же?- Спросила Татьяна, расставляя тарелки по местам.
    - Да хоть грузчиком!
    - А стихи?
    - А что стихи? Одно другому не мешает.
    Они еще немного посудачили по поводу работу, а когда заглянули в комнату, увидели, что их Антошка рисует что-то, а другой стоит за его спиной с величайшим изумлением на лице.
    - Давай не будем их беспокоить, - предложил Вадим.
    Готовясь ко сну, Татьяна спросила у Антошки:
    - А что ты рисовал?
    - Живые картинки. Они теперь у меня в голове.
    - Дашь посмотреть?
    - Конечно!
    Татьяна никогда еще не видела таких необычных картинок. Море на них переливалась всеми цветами синего, бардового и лилового. Деревья тянули вверх свои ветки - руки навстречу солнцу. Над лесным озером, то ли в сгущающейся тьме, то ли в синем густом воздухе белели два изящных лебедя.
    - Завтра я нарисую еще. И буду среди них жить, - предупредил Антошка.
    Татьяна погладила его по голове и поцеловала в щечку. Потом подошла к другому Антошке, хотела сделать то же самое, но он спрятал лицо под подушкой.
    -Не переживай, - спустя некоторое время успокаивал ее Вадим, - просто нужно время. Он не привык. Нам всем нужно запастись терпением.

    Прошло несколько недель, прежде чем приемный Антошка рассказал, что его уже два раза забирали из интерната и каждый раз возвращали назад. Это потому, что он «не слушался». Вадим устроился на работу, а Татьяне пришлось немало походить по кабинетам, чтобы оформить семейно-воспитательную группу. Заведующая в интернате сказало прямо:
    - Я вам не советую. Мальчик очень трудный. Но вам решать…
    Антошка продолжал рисовать. Теперь у него уже накопилась целая стопка рисунков. Вадим с Татьяной решили, что надо обязательно показать их какому-нибудь искусствоведу.
    Откладывая самые лучшие, Вадим натолкнулся на листочек в серых тонах. На переднем плане маячила фигура в шляпе со свисающими полями, залатанной одежде и ботинках, обмотанных веревками. Лицо под полями - почти не разглядеть.
    - Откуда ты взял?...
    Вадим невольно повысил голос, - и Антошка испугался и убежал на кухню.
    Несколько минут он сидел над рисунком, разглядывая каждый штрих. Сомнений быть не могло: Антошка нарисовал Василь Василича. Видимо, он напомнил, о чем нельзя было забывать. На улице темнело, но несмотря на это, Вадим засобирался.
    - Ты куда? - Удивилась Татьяна.
    Вадим подошел, обнял за плечи:
    - Не беспокойся. Приятеля нужно навестить.
    На улице срывались с неба и кружились первые снежинки. Вадим с беспокойством подумал, что в подвале, наверное, неимоверно холодно. Когда он видел Василь Василича в последний раз, тот все время кашлял.
    - Какой же я, неблагодарный! Все время только о себе! - корил себя Вадим.
    В последнее время на него столько всего «свалилось»: поиски, работа, семейные дела, мальчишки, - что о прошлом он и не вспоминал. А может, и стыд не давал вспоминать: когда-то он мог запросто бросить сына и жену, просто исчезнуть из их жизни - и все. Мечтал о свободе: свободно думать, действовать, стихи писать.
    Обуреваемый такими мыслями, Вадим добрался до того самого подвала. Внутри было совершенно темно, и только слышно, как капает вода с какой-то трубы. Василь Василич частенько говорил, что дом аварийный.. Вадим чиркнул спичкой, которая осветила ящики, тряпье, подобие стола у стены. Потом снова все погрузилось в темноту.
    - Есть здесь кто-нибудь?
    Голос Вадима прозвучал как-то нелепо и неприкаянно. Чиркая одну спичку за другой, он подошел к «ложу», где обычно спал Василь Василич. Ему показалось, что там кто-то лежит.
    Вадима даже бросило в холодный пот при мысли, что его рука может наткнуться на окоченевшее тело.. И все-таки он, превозмогая отвращение, коснулся тряпья. Оно было влажным и прогнулось под рукой. На «ложе» никого не было.
    Знакомой дорогой он отправился к дому Анны Антоновны, отгоняя от себя мысль, что теперь в ее квартире могут жить другие люди. Интуиция, которая столько раз выручала, на этот раз молчала. Просто предательски молчала.
    - Ах, это вы!- Ему улыбалась с порога живая здоровая Анна Антоновна!- А мы вас заждались! И думать не знали, где вас искать?
    - Мы - это…
    Вадим вдруг смутился. Ему стало как-то неловко спрашивать дальше.
    - С Василь Василичем, - кем же еще?
    - А он… Где?
    - Ванну принимает. Да вы проходите. Сейчас чай будем пить.
    Вадим сразу даже не узнал своего приятеля. Василь Василич вышел в большом махровом халате, распаренный, с красными щеками. Он как будто пополнел и стал выше.
    - Ну, наконец-то, - раскрыл он свои широкие объятия, - вижу по глазам, что нашел сына. Иначе бы не пришел. Точно?
    - Даже не одного, а двух.
    - Это как так? Рассказывай.
    Когда Вадим закончил рассказывать, за окном уже зажглись звезды, и ему нужно было спешить домой.
    - Ты вот что…. - на прощание сказал Василь Василич, - ты парня этого, с интерната, обязательно к нам приведи. Уж я-то знаю, как с ним нужно. Сам в такой переделке побывал.
    Вадим клятвенно пообещал, что в следующий раз придет с мальчишками, и побежал к трамвайной остановке. Он очень боялся, что Татьяна будет беспокоиться.
    Через месяц состоялась первая Антошкина выставка.
    - Это изумительно! У кого брали уроки?- поинтересовались в галерее.
    Вы ставка получилась красочная и какая-то светлая. Первой на стене висела картина: девушка с развевающимися волосами и взглядом Мадонны. От ее лица как будто исходил свет, который так легко спутать с любовью...


Продолжение следует
В.Дорн