Глава первая. Другая жизнь.

 Трамвай скрежетнул дверцами и выпустил бодрую стайку пассажиров. Через минуту на остановке никого уже не было, кроме одного человека. Весь его вид говорил о том, что в это утро ему совершенно некуда спешить. Привычным жестом он достал из кармана мятую пачку с двумя сигаретами. Устроился на краю узкой скамейки, опустив плечи и закрыв глаза. Со стороны можно было подумать, что он дремлет. На самом деле Вадим размышлял. Он представлял, как сейчас жена хлопочет на кухне или стоит у окна. Шестилетний Антошка сидит за столом и рисует, или смотрит мультики. Он знает, что когда мама в плохом настроении, то к ней лучше не подходить. Сердится –эти даже не то слово: от нее буквально «искры сыплются» на три-четыре метра. Беспутный, опять безработный муж – сущее наказание опять не ночевал дома. Если он войдет – «бомба взорвется». Конечно, она закатит жуткую сцену. Антошка, когда хлопнет дверь, обрадуется и побежит навстречу, а потом из-за дивана будет смотреть огромными испуганными глазами. Все это пронеслось за один миг перед глазами и уплыло. Совершенно ненормально, что человек не хочет идти домой: и сегодня утром, и вчера вечером. Они допоздна засиделись с Коляном –гитаристом на его кухне в несколько квадратных метров. Шумел чайник на плите, по стенам время от времени деловито пробегал какой-нибудь таракан, а они все сидели и спорили. О политике и смысле жизни вообще.
- Я уж не во что не верю, - «рвал на себе рубашку» Колян: ни в бога, ни в черта, ни в коммунизм, ни в светлое будущее. На нас вся вера скончалась.
Колян еще долго распространялся по этому поводу, а Вадим слушал, держал стакан с недопитым пивом и думал, что ему в этой загаженной кухне лучше, чем дома.
Вадим открыл глаза и смотрел, как по дороге пролетают машины. Он загадал: если сейчас к остановке подойдет трамвай с четным номером, то он идет домой сдаваться. Если с нечетным – не идет.
ДЕВУШКА – ВАГОНОВОЖАТАЯ С КРАШЕНОЙ КРАСНООЙ ЧЕЛКОЙ ДАЖЕ НЕ ПОДОЗРЕВАЛА, ЧТО СЕЙЧАС ОНА ВЕРШИТ ЧЬЮ-ТО СУДЬБУ. Не дождется своего непутевого мужа Таня. Сверху над миловидным невозмутимым лицом Вадим увидел «тройку».
В следующую минуту он уже шагал в противоположном от дома направлении. Он даже не искал мысленно оправдания для своего поступка. Просто их с Таней ничего не связывало. Если и была любовь, то она утонула в бесконечных ссорах, упреках. Как ни старалась Таня, не могла переделать его на свой лад. А вот сама, пожалуй, изменилась. Свою обожаемую, ненаглядную, хрупкую Танечку, какой он ее видел десять лет назад, Вадим как будто похоронил, и поставил памятник с надписью «прошлое».. Возврата нет. Но Вадим знал, что ему все равно предстоит вернуться в этот дом: к Антошке. Но это уже потом, а сейчас он свободен.
На ступеньках подземного перехода, как обычно сидели нищие. Длинноволосый парень с гитарой с вызовом пел:
Мы не выросли в Одессе,
Ленинграде и Париже,
Нас не прессовали в прессе
Для обложек толстых книжек.
В лоне лондонской погоды,
Псевдо-лордовой ордой,
Мы живем, как антиподы,
Посреди страны родной.
Вадим остановился послушать. Потом сел прямо на пол, выставив колени. Давала о себе знать бессонная ночь, которую они провели за разговорами. Вадим сам не заметил, как уснул.
- Эй, друг!
Кто-то энергично тряс его за плечо. Он не сразу понял, где находится.
- Что-то я тебя здесь раньше не видел, - в упор разглядывал его незнакомец.
При беглом взгляде Андрея больше всего поразила шляпа незнакомца с широкими полями. Дырки на ней были крест-накрест заклеены скотчем. Под спадающими полями едва можно было разглядеть небритое лицо. По тому, что прохожих в переходе было намного меньше, Вадим понял, что сейчас уже вечер.
- Ты не мог бы поспать в другом месте? - Продолжал допытываться незнакомец, про которого Вадим решил, что это бомж.
Он отрицательно мотнул головой, теперь разглядывая ботинки, стянутые веревками.
- Пойдем!
В следующий момент они уже шли по темным закоулкам. Вадим больно ударился плечом о мусорный бак, чертыхнулся и уже пожалел, что пошел с незнакомцем. Потом они по ступенькам спустились в какой-то подвал, откуда напахнуло сыростью. В тишине назойливо зудели комары.
- Света здесь нет, – пояснил незнакомец, - да и двери – тоже.. Я проем тряпками завешиваю, чтобы не дуло. Когда ложусь, то с головой закрываюсь. А то загрызут вампиры чертовы. А так ничего: спать можно. Главное, чтобы трубы не прорвало. Тут все ржавое. Дом-то аварийный.
Вадим чиркнул спичкой - и на несколько секунд перед ним предстал грязный захламленный подвал и ложе из ящиков, застеленное тряпьем. Незнакомец уже снял шляпу и, видимо, разматывал ботинки. Вадим все еще стоял в нерешительности.
- Оставаться на улице не советую, - как бы угадывая его мысли заявил бомж, - неспокойный район. Вечно пьяные разборки. Иному человека прирезать – все равно что муху раздавить. Там у стены еще ящики навалены…
Вадим сидел на ящиках под храп незнакомца и капель с трубы. Временами он начинал судорожно отмахиваться от комаров.
«Вот оно: дно жизни» – рассуждал он про себя, совсем без сожаления о теплой постели в квартире. Все равно это была не его квартира. И не его постель..
Он прислонился в стенке, натянул на голову куртку и словно бы задремал. Одна мысль за другой бессвязно кружились в голове. Он путался в них словно в сети. Уходил все глубже и глубже: подземный переход, люди без лиц, разгневанная жена, Антошкины глаза, черный подвал – черная дыра. Он задыхался, тонул, скользил в глубину, не чувствуя ни тела, ни связи с миром. И вдруг накатила теплая волна. Он почувствовал, что тело поднимается вверх. Темнота стала растворяться. Скользнули блики и легли ровными дорожками-косыми лучами. Сквозь них мелькнула фигура то ли человека, то ли рыбы и стала приближаться. Это была девушка, похожая на русалку. Без всякого подводного снаряжения. Внезапно Вадим осознал, что он находится под водой без акваланга, и начал захлебываться. Он судорожно задергал руками и ногами. Рванулся, и прямо перед собой увидел ее лицо. Ему показалось, что она сказала «дыши» и позвала за собой взмахом руки.. Вадим поплыл. Так легко и свободно, как будто делал это всю свою жизнь. Видимо, они приближались к берегу, потому что стало видно дно. Причудливые водоросли тянулись и покачивались на легких волнах, как на ласковом ветру. Диковинные рыбы испуганно сновали в разные стороны. Вода становилась теплее и ласковей.
Вадим проснулся с улыбкой на лице. С наслаждением вытянул затекшие ноги. В подвал как раз вошел его напарник с горячим чайником.
- Сейчас чай будем пить! – Заявил он, как будто они на какой-нибудь обычной кухне, - Марья Антоновна кипяточку дала, а в магазине я хлеба купил.
Разомлев как кот на солнышке после нескольких глотков, он решил завести беседу.
- Тебя как зовут?
- Вадим.
- А я – Василь Василич. Бывший директор базы.
- Какой базы?
- Теперь один хрен какой.
- А кто такая Мария Антоновна?
- Вдова академика. Она тут одна живет. В соседнем квартале. Сердобольная женщина. Сына у нее в Чечне убили…
Василь Василич помолчал немного, а потом голосом потише «завел пластинку»:
- Война, перестройка… Все один черт. Столько людей без роду –племени. Беженцы. Ничего не осталось.
В подвале стало светлее, и Вадим обратил внимание, что голова у него совсем седая. Василь Василич перехватил взгляд и положил руку, сжав плечо:
- Никогда не жалей ни о чем. Понял? Значит, так надо. Судьбе или богу так угодно. Я ведь тоже не собираюсь всю жизнь бомжевать. Я сейчас смирился. Я жизнь благодарю за эту кружку чая, за то, что не замерз этой зимой. За то, что живу, с тобой разговариваю. Ты – непростой человек. Я это сразу понял.
- Почему ты так решил?
- Почувствовал. Думаешь, я каждого бы к себе повел?
- Выходит, ты больше обо мне знаешь, чем я сам?
- Иногда со стороны виднее… Ну, пора мне на работу, - засобирался Василь Василич.
- Куда?
- Все туда же… В переход. А ты, если надо будет переночевать, приходи. Дорогу знаешь.
Василь Василич удалился по-английски: не прощаясь. Когда Вадим вышел наружу, ему вдруг вспомнился сон. Захотелось срочно принять душ или искупаться.
На берегу Волги никого не было. Погода явно не располагала к купанию, дул прохладный ветер, но ему было все равно. Вадим с разбега бросился в воду, чусвуя как тысячи «иголочек» вонзаются в тело. Потом, одевшись и сидя на песке, он смотрел в даль и думал впервые за много времени не о плохом, а о хорошем. Он как будто проснулся другим человеком. Хотелось рассказать об этом другим людям. О том, что есть другая жизнь, чем ежедневное зарабатывание денег и пустая их трата. О том, что такое настоящая свобода. О девушке-русалке с длинными волосами. Все, что ему нужно было сейчас – бумага и ручка. Он начал шарить в карманах куртки, брюк, но там не было ничего, кроме нескольких билетиков и мелочи. Может, попросить у кого-нибудь? Как назло берег оставался пустынным. Чуть поодаль на песке что-то чернело. Вадим подошел и поднял сумку. Внутри нее лежали блокнот, ручка и кошелек с деньгами: несколько бумажных купюр..
Вадим устроился за столиком прибрежного летнего кафе, взяв себе бутылку пива и соленые сухарики. Он заранее знал, с какой фразы начнет писать: «ветер приготовил стаю облаков на востоке и затаился".

Пришествие
Ветер приготовил стаю облаков на востоке и затаился. Она проснулась рано, в предчувствии утра. Просто сегодняшний рассвет стоил того, чтобы стряхнуть сон. Ступая босыми ногами по мокрой траве, пришла к камню. Своему камню, который всегда давал энергию. Сейчас ей захотелось немного согреться. Забравшись наверх и ощущая приятное тепло, она ждала. Сначала пришла первая волна: поползла легкой дымкой-туманом, стала подниматься вверх, но растворилась где-то по пути к небу. Потом пришла другая: воздух шелохнулся. Дрогнули листья деревьев, «задышало» небо, справляясь с сумерками. И, наконец, третья: облака стали наполняться светом. До самых краев, до глубины. Потом засветились всеми оттенками розового. Из-за верхушек дальнего леса уже поднималось солнце. Она встала во весь рост, чтобы лучше видеть. Ветер, обрадовавшийся не на шутку, развевал волосы, путаясь в локонах, цеплялся за платье. Постояв так еще несколько минут, она легко спрыгнула на землю и поспешила обратно.
В полдень девушка пришла к старому дубу на опушке. Могучий великан, как Атлант, подпирал своими ветками небо. Ронял на траву тень – круг жизни. Шагнув в него, она обняла шершавый ствол (руки не могли соединиться), прижалась щекой. Чувствовала, как энергия земли, стекавшая с вершины к корням, проходит и через ее тело. Как дышит и живет дерево. В каждой клеточке – память мироздания. Разжав объятия, она с нежностью поглаживала трещинки на коре. Приговаривала ласково:
- Мой старичок. Красавец.
Дуб отвечал шелестом листьев, трепетал до самой вершины от избытка нежности. Попращавшись с лесным красавцем, она хотела идти дальше, как вдруг краем глаза увидела на краю света и тени сидящую маленькую фигуру. Это был мальчик лет шести..Руки безвольно лежали на коленях, спина сгорблена – поза старика.
- Что ты здесь делаешь? – Тихо спросила она.
- Я не знаю.
- А как ты сюда попал?
- Пришел.
- Как же ты шел?
- Ногами. Я ничего не видел.
Она посмотрела мальчику в лицо и поняла, что он слепой.
- Ты видел когда-нибудь?
- Да
- Это было давно?
- Не очень. Когда мои мама и папа меня еще любили
- Пойдем со мной.
Она взяла мальчика за руку и повела к своему камню. Помогла забраться наверх
- Тебе удобно?
- Да
- А что ты чувствуешь?
- Тепло.
- Сейчас я расскажу тебе, что я вижу. Мы с тобой на холме. Снизу виден лес. Чувстуешь. Как он пахнет? Здесь очень красиво, особенно когда рассвет. Ты хочешь посмотреть?
- Да
- Я знаю, что ты обиделся на родителей и на весь мир, но понимаешь весь мир и наш создатель любит тебя. Сейчас над нами плывут облака – большое и маленькое сердце. Это знак. Хочешь посмотреть?
- Да.
- Смотри!
- Ты видишь. Видишь?
- Да!
Мальчик совсем как воробушек на насесте крутил головой в разные стороны. Теперь он был похож не на старика, а на ребенка.
- Какой же ты молодец! – трепала девушка по его волосам, прижималась губами к пухлой щеке, - Да я тебе еще такое покажу. Да мы с тобой…
Мальчик был как будто немного сонный. Он внезапно почувствовал усталость после своего многодневного перехода и внезапного исцеления. Девушка уложила его спать и, глядя на беззащитное ангельское личико поняла, что теперь ее жизнь изменилась. Все только началось. Ребенок – это только знак.